5) Устранения «химеры» языковой проблемы
Язык представляет собой одну из форм проявления человеческого сознания. Разумеется, он самым непосредственным образом влияет на мышление и тесно связан с формированием мировоззрения людей. Поэтому данная проблематика относится к важнейшей составляющей идеологического функционирования общества.
«Языковая» проблема очень остро обозначилась после распада СССР во всех бывших союзных республиках, и возникла она, надо сказать, не на пустом месте. Зачастую, находясь в тени русской культурной «составляющей» образовательного процесса, состояние развития языка и литературы коренных народов оказывалось на недостаточном уровне, что приводило к нежелательным диспропорциям, когда значительная часть национального населения переставала владеть своим языком. А это факт весьма прискорбный.
Но, пытаясь в этой сфере выправить положение, нигде не избежали неразумного, резко деструктивного перекоса в обратную сторону. Когда же политически агрессивные националистические группы «оседлали» эту «тему» и воспользовались ею для достижения своих утилитарных целей, она приобрела откровенно разрушительный характер.
Таким образом, поднимаемая проблема конструктивного развития национальной языковой среды превратилась в оголтелое вытеснение всего «русского» и, конечно, русских. К сожалению, многое этим неразумным деятелям удалось разрушить. К примеру, отток русскоязычного населения из новообразованных стран Средней Азии и Казахстана привел сразу же к резкому «проседанию» экономик, вплоть до утери ими многих производств и отраслей. Изменилась явно не в лучшую сторону и социальная, а также культурная обстановка. Эти последствия были предсказуемы и видны невооруженным глазом. Но тогда немногие думали разумом, не понимали, что здесь нужны особые деликатность и профессионализм. Конструктивные мнения, призывающие к осторожности и осмотрительности в таком сложном вопросе, утопали в политиканской трескотне. Многие «въехали» на этой мутной волне в политическую круговерть, но спекулятивное самоудовлетворение нескольких десятков амбициозных деятелей приходится оплачивать всенародной бедой, нарушающей жизнь миллионов людей, а также неисчислимыми государственными и политическими потерями.
В Украине эту проблему можно было решить как нигде «гладко» в силу природной родственности и народов, и языков. Но, тем не менее, у нас умудрились раздуть ее до невероятных размеров, превратив в один из основных факторов, дестабилизирующих общество. Безответственные политические спекуляции на языковой проблеме достигли невероятной, абсурдной степени. Изначально она явно не располагала тем разрушительным потенциалом, который мы имеем сегодня. Очевидно, что его «гипертрофировали» искусственно, намеренно и с совершенно определенными целями – расколоть, ослабить украинское общество. Языковая проблема стала, таким образом, «тараном» для политических отношений Украины с Россией, которые как раз должны были стать основным связывающим узлом, основой стабильности на постсоветском пространстве.
Следует сказать, что степень присутствия и значимости украинского языка в культурном и бытовом пространстве украинской жизни на момент развала Советского Союза было не на должном, не на достойном уровне. Зачастую в обыденном сознании он оставался языком «села», т.е. имел в некоторой степени приниженный статус, что создавало неверный, «напрягающий» перекос в общественных отношениях. Конечно же, ситуацию нужно было выправлять. Но в этом деле главным требованием должна быть максимальная деликатность, продуманность, тонкость и особая чуткость. В действительности же все производилось грубо, топорно, наспех, вздыбив общественное мнение, и, в конце концов, оказалась дискредитированной сама идея (весьма важная) украинизации общества, которая теперь имеет в глазах людей конфликтный характер, вызывает негативные эмоции.
Если для украинца родной язык, естественно, украинский, то русский – в какой-то мере «двоюродный», но для очень многих является в одинаковой степени родным и близким. Не найти мало-мальски образованного украинца, который бы не понимал русскую речь, не владел русским языком. С другой стороны, немало украинцев по происхождению (преимущественного городского населения южных и восточных областей), украинским языком не владели или же владели в явно недостаточной степени. И это было неправильно. Язык – это ключ к культуре, литературе; их, кстати, нельзя изучать без понимания и ощущения исторических контекстов, которые тоже открываются через языковые «врата». Восприятие литературы имеет особую важность, поскольку она представляет собой наиболее структурированное и оформленное выражение национальной культуры. В литературе выражены национальные архетипы, она фиксирует свод национальных характеров, а также «золотую» норму национального языка. Читая свою литературу, люди обретают некий код национальной культуры, национального самосознания, самоидентификации. А это «материя» особенно тонкая и ранимая.
В этих смыслах русский и украинский языки происходят из одного духовного источника – из «православности». Литературы наших двух народов при всех исторических сложностях взаимоотношений (следует понимать, что это были не столько трения творческого плана, сколько ошибки политиков тех времен) представляют собой взаимодополняемые (и наполняемые) две части одного духовно-культурного процесса и пространства. Притом украинцы здесь находятся в преимущественном положении, поскольку они свободно, без затруднений могут читать и воспринимать произведения на русском языке, в подлиннике, столь же глубоко и обширно, как и русские. В то же время русские в такой возможности ограничены, хотя большей частью украинская речь им во многом понятна. Однако тут дело уже в культуре, в степени образованности. Но невозможно представить ситуацию, чтобы русский и украинец не смогли объясниться, понять друг друга.
Кстати, замечательную иллюстрацию этого утверждения мы находим в кинофильме Бондарчука по роману Шолохова «Они сражались за Родину». Всмотритесь в короткий эпизод этого фильма, когда Петр Лопахин, русский, перед страшным боем, после которого в живых остается лишь горстка бойцов, видит окапывающегося, тоже вышедшего на боевую позицию полкового повара, своего тезку – украинца Петра. Какой потрясающий, вроде бы простой шуточный диалог происходит между ними, солдатами, говорящими на своих родных языках – русском и украинском! В этом эпизоде – одном из самых человечных, лиричных и пронзительных в советском кинематографе – столько подлинной «русскости» и «украинства», украинской и русской культуры, истории, единой украинско-русской цивилизованности, интеллигентности, духовности. Столько всего (ведь они оба в этом сражении – родные!), что сказанное в этом диалоге стоит многих романов и перекрывает своей значимостью все «антирусские» и «антиукраинские» лозунги, всю эту злобную мелкую, узколобую никчемную возню по бездумному разделению двух народов, осуществляемую исключительно ради собственного копеечного тщеславия, в жертву которого приносится спокойствие и благополучие народа. Могут не нравиться некоторые политики, персоны, иные деятели, но нельзя ненавидеть народ и подло спекулировать простодушием, доверием людей, чтобы провоцировать их на ненависть к своим братьям. Пускай и не совершенным, возбуждая в них злобу к тому «фантому», который средствами СМИ рисуют в их воображении «рулевые» такой политики, которая в действительности не имеет ничего общего с реальностью.
Литературный «дуализм» взаимным проникновением поднимал культуру обоих народов, расширяя ее рамки, но вовсе не наоборот. Кстати, сегодня практически с уходом из школ русской литературы мы наблюдаем снижение уровня культуры, образованности, мышления. Молодежь искусственно пытаются «отключить» от богатейшего источника культурных знаний, от ценнейшего эстетического источника классической русской (действительно великой) литературы, такой ценимой во всем мире. Ведь быть причастным к этому источнику почитают за честь и неоценимое благо культурные люди всего мира. А здесь – в самых лучших формах и методиках, естественно воспринимая их с детских лет, – мы получаем его даром! И это богатство стараются отвергать те, кто, между прочим, хорошо изучали этот предмет в школе, знание которого явилось далеко не пустым багажом в их личном образовании. Чем же провинились наши сегодняшние дети, за что вы их так беспардонно обедняете и обкрадываете?
Конечно, перекос в сторону русского языка выправлять нужно. Но не за счет вытеснения (часто по-хамски, тупоголово) русского языка, а совсем наоборот: возвышением украинского на вершину общественного сознания. Не указом, не бездумным рывком, мол, «раз живешь в Украине, то обязан изучать «рiдну мову». Нужно же понимать очевидное: изучение языка требует для взрослых перестройки мышления, да и стимул должен быть, которым вовсе не является начальственный приказ. Языковая среда – это область человеческих отношений, в которой язык играет основную связующую роль.
К примеру, если кто-то уезжает в дальнюю «заграницу», то он должен изучать новый язык в силу необходимости и поэтому вынужден его штудировать. Да и какое это изучение – так, на уровне скудного бытового общения. Кстати, а что означает знать украинский язык, это на каком уровне? Как его определить? На таком, как говорят наши депутаты или наши руководители? А ну, попросить написать их всех диктант или сочинение рідною мовою? Хорошо еще, если большинство получат от школьного учителя по «тройке»! Мы же наблюдаем у них безграмотную речь постоянно – как украинскую, так и русскую.
Подрывать сложившееся языковое пространство (а в Украине оно очень разнообразное, своеобразное, богатое традициями и многими оттенками) выдергиванием почвы из-под русского языка – это либо бездумная ошибка, либо злая, подлая, неумная провокация. Если кому-то кажется, что таким образом расширяется пространство для украинского языка, то это совершенно не так.
Нужно отчетливо понимать, что главное «языковое пространство» – бытовое, а вот здесь никакие самые «высокие» указы не имеют силы. Это пространство завоевывается любовью и интересом. И вот для этого-то у украинского языка необъятное поле возможностей. Если в «официозе» долгое время он не получал возможности должного развития из-за политики властей Российской империи, то в сфере межчеловеческих отношений (а это главное поле жизни языка) по развитости, глубине, красоте, тонкости, сочности и красочности ему мало равных найдется. Небольшая иллюстрация к сказанному: в русском языке есть слово «любовь»; в украинском кроме него взлелеяно из народной души еще замечательное «кохання». Зато в русском есть «мораль» и «нравственность», но в украинском последнее прямого перевода не имеет.
Украинский язык исключительно певуч, поэтичен, он сам по себе звучит как песня, а непревзойденная мелодичность наших песен общеизвестна. Собственно говоря, на украинском языке крепко и выругаться нельзя: в нем нет ругательств, а те, что имеются – привнесенные, заимствуются в меру культурности говорящего. А на украинском – даже самое «страшное» все равно звучит в каком-то «юморном» регистре. Украинский народный язык в действительности необыкновенно богат и разнообразен. В 70-х годах прошлого века исследования по линии ЮНЕСКО показывали, что по мелодичности украинская речь стоит на втором месте после итальянской.
Нужно видеть реальность: сегодня общаться по «официальным» поводам лучше, удобнее на русском (подобно тому, как в финансовой, компьютерной сфере более приемлемы термины английского языка). Но для общения между людьми более удобен, конечно, украинский. Только его нужно знать и любить.
Языковая среда развивается не очень быстрыми темпами. Как дорогое, ценное дерево. За ним нужно ухаживать, чтобы добиться нужного роста и плодов, следует «поливать», «обрезать», питать, а также уметь ждать, не пытаться срывать незрелые плоды, подкрашивать их и нести «на продажу», поскольку вкусом-то они еще не «дошли».
Сегодня нечто похожее происходит с тем, как представляют некий украинский «новояз», к примеру, на телевидении. Молодые дикторы и ведущие вдруг начали задавать обществу совершенно неприемлемую и неприживающуюся в жизни норму языка. Наспех скроенная, она угловато входит в звуковое пространство, очень заметно, что как-то неудобно «помещается» в ротовом пространстве говорящих, выходит оттуда без слияния с мыслью.
Слушая такую речь с экрана, замечаешь, что люди, транслирующие эту «новую правильную», стерильную неживую «мову», сами в жизни ею не пользуются. От этого происходит какая-то насильственная, внутренне немотивированная ломка, втискивание придуманных неуклюжих форм в сознание людей, сформированное иными, неизмеримо более широкими и свободными формами языкового общения, веками используемыми в жизни народа. Оттого и непопулярны передачи такого «изготовления», и этот телевизионный «новоукраинский» сухой, выхолощенный язык не принимается людьми, и уж точно не является для них примером.
В семьях, на улице живет совсем иной язык – живой, искрометный, умный, цветастый, с богатейшим, неповторимым, уникальным спектром оттенков. И если на этом украинском говорят люди не косноязычно, негрубо, то уже слушание его доставляет наслаждение. А ведь это и создает настоящую, добродушную, юморную, сердечную атмосферу с шутливостью, добротой, сердечностью – всем тем, что является общеизвестным и по настоящему ценимым (как сейчас говорят «брендом») в украинцах. При том, что необыкновенно пленителен как сам сочный украинский язык, так и разнообразнейшие его местечковые смешения, в том числе и так называемый «суржик» – это же подлинное, сконцентрированное выражение настоящей, великолепной украинской души.
Для того чтобы повсеместно внедрять хороший украинский язык, нужно сделать так, чтобы он нравился людям, чтобы нравилось разговаривать, общаться на нем. Поэтому на ТВ надо бы не торопиться, а прочувствовать, постепенно, бережно и тщательно, с постоянным участием лучших специалистов, опираясь на богатейшее наследие классиков нашей литературы, отслеживая народную реакцию на лексическое «новаторство» и некий речевой «авангардизм», имплантировать его в общественное сознание, чтобы вызывать не сопротивление, а искренний интерес. И, любя этот язык, а также людей, с которыми хочется поделиться этим несметным богатством, деликатно, с умом вводить в общественный обиход, расширяя для него поле естественным образом через желание общаться на нем. Вот тогда никакого отторжения не будет, а наоборот, со временем благотворно произойдет «культурная украинизация» всего общества – без «дерусификации», сохраняя Украине богатство и привилегии двуязычия. Это процесс тонкий, по своей природе долговременный, требующий терпения и такта.
Ведь по существу никакого конфликта между языками нет. Во многих семьях (как в украинских, так и в русских, и в смешанных – провести какое-то разделение практически невозможно) сегодня очень часто одинаково легко говорят и на украинском, и на русском, когда как удобнее, совершенно не замечая перехода. И надо сказать, что общению такие смешанные – оттого очень энергичные – языковые формы придают неповторимый, несравненный колорит, который является вовсе не бескультурным, а, наоборот, живой культурой, которую нужно беречь и ценить. Нужно понимать, что поломать ее политическими «стаканными» бурями не удастся. Они лишь настроят людей друг против друга, и что самое здесь печальное – против украинского языка и (непременно!) литературы и культуры. А вот за это этим горе-деятелям предстоит ответить.
Чего добиваются эти «очень украинские» политики, стравливая украинский и русский языки? Того, что русский язык уйдет с просторов Украины вместе с русскими? Так ничего из такой затеи не выйдет – посчитайте, сколько носителей того и другого языков проживают в Украине, и ответ будет понятен.
Язык стал, к большому сожалению, заложником спекулятивных разрушительных политических амбиций. В политических игрищах, направленных на отрыв Украины от братского сотрудничества и сосуществования с Россией, его стали использовать как удобный инструмент, подобно тому, как за девичьи косы удобно дергать, вызывая раздражение и слезы. Эту реальность нужно отчетливо понимать. Зачастую мы сегодня можем наблюдать уже неконтролируемую ненависть ко всему «русскому». Конечно, в России не все ладно, не все они «приятны» (а мы-то что, «розовые», «пушистые», «европейские»?) Увольте, да порой таким же кизяком несет и от наших сапог! Но нельзя безответственно переносить бытовой стиль кухонных, застольных разговоров на уровень политических и государственных решений.
Если некоторые наши деятели «упирают» на то, что через «москальськi» передачи осуществляется плохое влияние на нашу молодежь, то дело же здесь не в языке, а в тех гадостях, которые льются с телеэкрана, и следить, защищать нужно наше телепространство от пошлости и низости, звучащее как на русском, так и на украинском. Не область языка следует ограничивать, а самым решительным образом сферу бескультурья и беспардонной распущенности, разрушающих наше общество, развращающих, губящих наше молодое поколение. Но это совершенно разные вещи.
Недопустимо, чтобы правительство сознательно раздувало у своих сограждан злобу и гнев к другому какому бы то ни было народу, его культуре и языку. И беда, если у этого общества не сохранился иммунитет (голос интеллигенции) к такого рода проявлениям народной жизни. Ибо, возбуждая в народе такую ненависть, его используют «втемную», как ребенка, непорядочно спекулируя на его невежественности, сложном материальном положении, эмоциональной подавленности, психологической растерянности, на низменных сторонах человеческой души. Это известный грязный политический прием.
Ко всему прочему, следует просто посмотреть вокруг и хотя бы изучить опыт постсоветских стран. «Европейская» Прибалтика уже вырастила поколение, которое не знает русской речи. И чего они этим достигли? Кому стало хуже? Теперь «догоняют», организуют курсы по изучению «русского». Неужели это лучшим образом отразилось на их «культурности» и «европейскости»? Да те же европейцы с недоумением смотрят на это «достижение» – ведь очевидно, что человек более развит, если причастен к большему числу культур и языков. Теперь же для прибалтийской молодежи «умниками» от их политики воздвигнут языковой барьер в Россию. Эти молодые люди уже никогда не будут столь полноценно образованными, как могли бы быть. Кому от этого стало хуже - русским или России?
Многие молодые люди в нынешней Средней Азии, Казахстане русским языком (не говоря уже о литературе) не владеют. Это приводит к тому, что они могут нормально чувствовать себя в очень ограниченном пространстве; способны обладать лишь ограниченным рядом самых неквалифицированных профессий со всеми вытекающими отсюда ограничениями. Вот где настоящее и непреодолимое поражение в правах и в профессиональной деятельности! И таких последствий и тому подобных неприятностей и сложностей не перечесть. Ведь это явный культурный провал, организованный правительствами тех стран. Вот результаты – и всего лишь сиюминутные – неразумной «языковой» политики. Вот такую перспективу сулят проводники этой разрушительной «дерусификации» в Украине.
Между тем русский все так же является связующим языком общения во всех странах СНГ – это данность нынешнего момента нашей истории (и слава Богу, что она есть, а иначе как было бы общаться – на английском, латышском или казахском?).
Существеннейшим фактором, влияющим, между прочим, на состояние и развитие интеллектуального и технического потенциала страны – с вытекающими отсюда последствиями – представляют собой возможности доступа к научной и технической литературе, периодике, публикациям и т.п. Они напрямую связаны с языком. Основная масса их публикуется, понятно, на английском, с которым у нас все еще наблюдается «напряженка». Но основной массив подобной литературы, который может быть доступным нашим специалистам, студентам переводится ведь не на украинский, а на русский, который, в отличие от английского, не является нам чужим. А потому мы можем легко приобщаться к постоянно изменяющему потоку информации, которая в наши времена становится ценнейшим продуктом цивилизации.
Незнание русского языка немедленно и безусловно ставит совершенно несуразные, необъяснимые с позиции здравого смысла барьеры для творческих людей в различных областях знаний! И что на это ответят зашоренные, фанатично упертые «украинизаторы»? Будет ли от такой языковой «стерилизации» польза державе?
Есть еще один существеннейший аспект данной проблемы – духовный. Дело в том, что основной объем православной религиозной литературы написан (или переведен) на русском языке. Кое-что переведено – но далеко не все удачно – на украинский. Однако это крохи. Все равно основное количество источников издано и издается на русском языке. Его применение оправдано, поскольку имеет место давно устоявшаяся терминология, традиции перевода и т.п. Надо сказать, что, по-видимому, невозможно посчитать, сколько авторитетнейших духовных книг написано нашими соотечественниками – украинцами, которые использовали русский именно по причине его «разработанности» в данной сфере. Таким образом, достигалась цель – как можно точнее и глубже доносить до людей духовные знания, без которых полноценная христианская жизнь в наши времена невозможна. А на каком языке они дойдут до человеческого ума и сердца – это уже не суть важно.
«Плоды» бездумного языкового ограничения, к великому сожалению, проявились и там, где их не могло быть «по определению». Оказывается, что некоторые западные епархии направляют в духовные семинарии РПЦ абитуриентов, которые уже не владеют русским языком. В этой связи для того, чтобы они могли подготовиться к поступлению, возник запрос на перевод, в частности, Катихизиса с русского языка на украинский. Допустим, это можно сделать, но как, спрашивается, будущие священники смогут осваивать во время учебы и в своей дальнейшей пастырской жизни всю остальную духовную, святоотеческую литературу, изданную на русском? Не целесообразнее было бы обеспечить им нормальное обучение этому языку, поставив знание его необходимым (для служения в Русской Православной Церкви) условием, тем более, что никаких особых условий для этого, по существу, не нужно?
Если два здания неодинаковой высоты нужно выровнять, то для этого есть два способа: один – разрушить то, что повыше до «нижней» высоты, второй же – достроить то, что поменьше до высоты соседнего. Конечно, проще, вроде бы, первый, но это только тем, кто не умеет возводить, не способен созидать. В сегодняшней сложнейшей обстановке необходимо пересмотреть и «перерешать» (опять же взвешенно, продуманно, «гомеопатически») многое из того, что было наворочено и нагромождается сегодня в этой сфере общественной народной жизни. Необходимо добиться состояния языкового «перемирия» и не будоражить, не посыпать «солью» этот жгучий ожог, полученный украинским обществом по недомыслию некоторых слишком разгоряченных и не очень образованных персон. Может, люди не со зла, а по непониманию делали это?
Что-либо конструктивное и прочное можно построить лишь в обстановке мира и согласия, чего пока не осознают некоторые необразумившиеся головы в украинском политикуме. В сегодняшний сложнейший момент существования страны необходимо прекратить стравливать людей, перестать их пугать языковой «химерой», раскачивая государственную лодку на волнах политических и экономических штормов.
